Вильгельм Райх - Эмоциональная чума

В.Райх

 

ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ЧУМА

 

Термин "эмоциональная чума" не имеет никакого дискредитирующего подтекста. Он не связан с сознательным злом, моральной или биологической дегенерацией, аморальностью и т. п. Организм, имеющий нарушения подвижности с рождения, сформировывает искусственные формы движения. Он хромает или пользуется костылями. Сходным образом индивид двигается по жизни при помощи того, что мы называем эмоциональной чумой, если присущие ему жизненные проявления с рождения подавлялись. Характерологически говоря, человек, пораженный эмоциональной чумой, страдает хромотой. Эмоциональная чума - это хроническая биопатия организма. Впервые она проявилась в подавлении генитальной любви и приобрела размах эпидемии, мучающей народы Земли на протяжении многих веков. Нет никаких оснований утверждать, что она передается по наследству от матери к ребенку. Скорее, она прививается ребенку с первых дней его жизни. Это эпидемическая болезнь, подобная раку или шизофрении, но она имеет одно важное отличие: она проявляется исключительно в социальной жизни.

Шизофрения и рак являются биопатическими продуктами эмоциональной чумы, присутствующей в социальной жизни. Последствия эмоциональной чумы видны как в организмах, так и в общественной жизни. Периодически, подобно всем другим видам чумы, например холере или бубонной чуме, эмоциональная чума приобретает размах эпидемии в форме гигантских всплесков садизма и преступности, таких, как католическая инквизиция в средние века или международный фашизм нашего века.

Если не рассматривать эмоциональную чуму как болезнь в прямом смысле, мы рискуем лечить ее полицейской дубинкой вместо применения медицины и воспитания. Характерной чертой проявления эмоциональной чумы является именно провоцирование окружающих на использование полицейской дубинки; таким образом она воспроизводит себя снова и снова. Однако, несмотря на то что она представляет опасность для жизни, с эмоциональной чумой невозможно справиться при помощи дубинки.

Никто не посчитает себя оскорбленным, будучи названным нервным или кардиологическим пациентом. Никто не может считать себя оскорбленным, если ему говорят, что он страдает от "острого приступа эмоциональной чумы". Оргонотерапевт скажет про себя: "Сегодня я никуда не гожусь, у меня приступ чумы". В наших кругах подобные легкие приступы эмоциональной чумы нейтрализуются временным прекращением контактов, пока не пройдет приступ иррациональности. В более серьезных случаях, когда рациональное мышление и дружеский совет не помогают, проблема решается при помощи оргонной терапии. Чаще всего подобные приступы происходят из-за проблем в любовной жизни и проходят, когда исчезает проблема. Я и мои коллеги так хорошо знакомы с подобными острыми приступами эмоциональной чумы, что мы научились оценивать их объективно и спокойно. Одним из главных требований, предъявляемых к оргонотерапевту, является умение осознавать в себе острые приступы эмоциональной чумы, умение не потеряться в них, умение оградить окружающих от их влияния и умение объективно преодолевать их. Таким путем возможный вред совместной работе сводится к минимуму. Однако случается, что подобный приступ не преодолевается, человек наносит более или менее серьезный вред окружающим или же прекращает работу. В подобных случаях мы принимаем случившееся как серьезную болезнь или смерть уважаемого коллеги.

Эмоциональная чума более тесно связана с неврозом характера, чем с органическим заболеванием сердца, но в конце концов может привести к кардиологической проблеме или раку. Подобно неврозу характера, она поддерживается вторичными стимулами. Ее отличие от физических дефектов состоит в том, что она является функцией характера и, следовательно, хорошо защищена. В отличие, например, от приступа истерии, она не воспринимается как нечто патологическое и чуждое для Эго. Как нам известно, поведение невротиков часто в высокой степени рационализировано. В случаях эмоциональной чумы это выражено еще более ярко: невозможность достичь инсайта еще более высока. Может возникнуть вопрос — как становится возможным определение чумной реакции и отделение ее от реакции рациональной.

Ответ тот же, что и в случае разграничения невротической и рацио-нальной реакций: как только затрагиваются истинные мотивы чумной реакции, неизбежно появление тревоги или гнева. Обсудим это более детально.

Оргастически сильный индивид, свободный от эмоциональной чумы, проявит не беспокойство, а, наоборот, живой интерес при обсуждении, например, динамики жизненных процессов. Индивид, страдающий эмоциональной чумой, проявит беспокойство или гнев при обсуждении механизмов эмоциональной чумы. Не всегда оргастическое бессилие ведет к эмоциональной чуме, но каждый индивид, страдающий от эмоциональной чумы, страдает устойчивым оргастическим бессилием или становится подвержен ему незадолго до приступа. Это позволяет легко отличить чумные реакции от рациональных.

Далее: естественное, здоровое поведение не может быть нарушено или разрушено в ходе истинной терапии. Например, не существует рациональных возможностей "излечения" или разрушения счастливых любовных отношений. С другой стороны, невротический симптом может быть уничтожен; сходным образом чумная реакция доступна для истинной терапии характера и может быть устранена. Так, можно вылечить от жадности к деньгам, типичного симптома эмоциональной чумы, но невозможно вылечить от щедрости в денежных вопросах. Можно излечить расчетливую скрытность, но не открытость и искрен-ность. Эмоциональная чума может вызвать импотенцию, которая может быть излечена, но истинная потенция "неизлечима".

Важной характеристикой реакции при эмоциональной чуме является неконгруэнтность действия и даваемого объяснения. Истинный мотив всегда скрыт и замещен кажущимся мотивом. В естественной реакции здорового характера мотив, действие и цель образуют органическое единство. Ничто не скрывается, реакция сразу понятна. Например, здоровый индивид не имеет иной причины для сексуального поведения, кроме естественной потребности в любви и стремления к ее удовлетворению. Аскетичный индивид, страдающий чумой, вторично оправдывает сексуальную слабость этическими требованиями. Подобное оправдание не имеет ничего общего с образом жизни. Установка на отрицание жизни присутствует уже до оправдания. Здоровый индивид не пытается навязать свой образ жизни кому-либо другому, но предложит помощь, терапевтическую или иную, если его об этом попросят. Ни в коем случае здоровый индивид не будет заявлять, что все люди "должны быть здоровыми". Начать с того, что подобное утверждение не разумно, поскольку здоровье не дается по команде. Затем здоровый индивид не стремится навязать свой образ жизни другим людям, поскольку он живет своей жизнью, а никак не жизнью других. Индивид, подверженный эмоциональной чуме, отличается от здорового индивида тем, что он предъявляет требования не только к своей жизни, но преимущественно и прежде всего к жизни других людей. Если здоровый индивид дает совет и оказывает помощь, если он, исходя из своего опыта, просто живет, оставляя другим возможность следовать его примеру, то индивид, страдающий чумой, навязывает свой образ жизни другим силой. Индивиды, страдающие чумой, не переносят мнений, которые угрожают разрушением их панцирю или раскрывают их иррациональные мотивы. Здоровый индивид с удовольствием обсуждает мотивы своих поступков, индивид, страдающий чумой, впадает от этого в ярость. В ситуации, когда мнения других нарушают ход жизни здорового индивида, он борется рациональным способом за сохранение своего образа жизни. Индивид, страдающий чумой, борется против других образов жизни, даже если они совершенно не затрагивают его. Мотивом этой борьбы является та провокация, которой является само существование различных образов жизни.

Энергия, питающая реакции эмоциональной чумы, идет от генитальной фрустрации, и не важно, идет ли речь о садистической войне или о клевете на друзей. Застой сексуальной энергии — это то, что объединяет индивидов, страдающих чумой, с другими биопатами. Что касается различий, то я скажу о них позже.

Биопатическая природа эмоциональной чумы проявляется в том, что она может быть излечена благодаря установлению естественной способности любить.

Склонность к заболеванию эмоциональной чумой широко распространена. Не существует индивидов, совершенно свободных от чумы, и индивидов, полностью пораженных ею. Подобно тому как каждый имеет склонность к заболеванию раком, шизофренией и алкоголизмом, так каждый индивид, даже совершенно здоровый и жизнедеятельный, имеет тенденцию к иррациональным реакциям.

Эмоциональную чуму гораздо легче отличить от генитального характера, чем от простого невроза характера. Верно, что эмоциональная чума является неврозом характера, или биопатией в прямом смысле этого слова, но она является чем-то большим, и это "большее", то, что отличает ее от невроза и биопатии, есть следующее: эмоциональная чума является тем человеческим поведением, которое проявляется в межличностных, а следовательно, и общественных отношениях и которое организуется в соответствующие институты. Сфера эмоциональной чумы обширна, она равна по величине сфере биопатии характера. Следовательно, при наличии биопатии характера всегда есть опасность возникновения хронической формы эмоциональной чумы или ее острого приступа. Определяя некоторые типичные области активного действия эмоциональной чумы, легко заметить, что это как раз самые важные области человеческой жизни: мистицизм в своих самых разрушительных формах, пассивное и активное стремление к власти, морализирование, биопатии автономной жизни, политика партий, семейная чума, садистические методы воспитания, мазохистская терпимость к подобным методам или восстание против них, переходящее в преступление, слухи и клеветничество, авторитарная бюрократия, идеология империалистических войн, все, что включает в себя понятие "рэкет", криминальная асоциальность, порнография, ростовщичество и расовая ненависть.

Мы видим, что эмоциональная чума занимает практически ту же область, что и все пороки, с которыми человечество борется с древнейших времен. Было бы неверно предположить, что эмоциональная чума имеет отношение исключительно к "политической реакции" или даже к политическим принципам в целом. Чтобы определить ее правильно, следует применить основные принципы политики к разуму, стремлению к власти и превосходству, к различным сферам жизни, где слово "политика" в его прямом значении не употребляется. Например, мать, стремящаяся отнять своего ребенка у своего мужа, действует как раз в соответствии с данной расширенной концепцией политической эмоциональной чумы; то же можно сказать и о научном работнике, делающем карьеру при помощи интриги и добившемся высокого положения, не соответствующего его научным достижениям.

Мы уже упоминали о биологическом сексуальном застое как о биофизическом ядре, показательном для всех форм эмоциональной чумы. Как убеждает наш опыт, генитальный характер неспособен пользоваться приемами эмоциональной чумы. Это ставит такого человека в крайне невыгодное положение в социальной жизни, где доминирует эмоциональная чума. Существует также второй фактор, общий для всех форм эмоциональной чумы: неспособность переживать истинное оргастическое удовлетворение часто ведет к развитию вторичных импульсов, в частности садистических. Это клинический факт, не вызывающий сомнений. Следовательно, совершенно неудивительно, что биофизическая энергия, питающая реакции эмоциональной чумы, всегда имеет характер вторичных стимулов. В ярко выраженных случаях садизм — специфически человеческий фактор, присутствует всегда.

Теперь нам становится понятно, почему честность и прямота являются такими редкими человеческими качествами; более того, почему такое поведение, когда оно случайно проявляется, становится предметом удивления и восхищения. С точки зрения "культурных идеалов" можно было бы ожидать, что честность и прямота должны встречаться в нашей жизни каждый день. Однако это совсем не так — эти качества вызывают удивление, а прямые и честные люди считаются странными, более того, честность и прямота часто приносят много неприятностей и являются опасными в социальной жизни. Все это возможно понять, руководствуясь не правящей культурной идеологией, а только обладая знанием об организованной эмоциональной чуме. Только это знание делает возможным понимание того, почему век за веком главные силы любого освободительного движения — правдивость и объективность — терпят поражение. Нам следует признать, что ни одно освободительное движение не имеет шанса на успех до тех пор, пока оно решительно не противопоставит правдивость организованной эмоциональной чуме.

Тот факт, что сущность эмоциональной чумы не была раскрыта, был ее лучшей зашитой до сегодняшнего дня. Следовательно, исследование ее природы и способов действия разрушит эту защиту. Носители эмоцинальной чумы совершенно справедливо расценят эту попытку как угрозу своему существованию. Реакции носителей и распространителей чумы, которые последуют, позволят отделить тех, кто искренне хочет участвовать в борьбе против распространения чумы, от тех, кто стремится сохранить ее институты. Было продемонстрировано снова и снова, что эмоциональная чума, не желая того, при попытке исследовать ее проявляет свою иррациональную природу. Это не может происходить по-другому, поскольку эмоциональная чума не может реагировать иным способом, кроме иррационального. Ей придется отступить, когда ей будут противопоставлены, ясно и бескомпромиссно, рациональное мышление и естественное стремление к жизни. Нет необходимости прямо атаковать ее или бороться с ней. Она автоматически и неизбежно яростно отреагирует на правдивое описание жизненных функций. Не существует ничего, что эмоциональная чума ненавидела бы больше, чем именно это.

 

РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ РЕАКЦИЯМИ ГЕНИТАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА, НЕВРОТИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА И НОСИТЕЛЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ЧУМЫ

 

а) В мышлении

Мышление человека генитального характера ориентируется на объективные факты и процессы, оно способно отличить важное от неважного или менее важного, оно стремится определить и удалить иррациональные и эмоциональные помехи, по своей природе оно функционально, не механистично и не мистично; суждение является результатом размышления; рациональное мышление доступно фактическим аргументам, поскольку без фактических контраргументов оно не способно успешно функционировать.

Верно, что и при невротическом характере мышление пытается ориентироваться на объективные процессы и факты. Однако, поскольку на периферии рационального мышления, плотно переплетаясь с ним, действует сексуальный застой, оно ориентируется одновременно и на принцип избегания удовольствия. То есть процесс мышления, ведущий к достижению удовольствия, например при компульсивном неврозе, будет игнорироваться до такой степени, что рациональная цель станет совершенно недоступной. Пример: все стремятся к миру. Но, поскольку мыслительный процесс проходит в рамках невротических структур характера, поскольку, как следствие, существует страх свободы и страх ответственности (страх получения удовольствия), вопросы мира и свободы обсуждаются формально, а не фактически; самые простые и очевидные факты жизни, являющиеся природными основами мира и свободы, как будто нарочно избегаются; не принимаются во внимание важные связи; так, например, хорошо известные факты, что политика разрушительна, а человечество больно в психиатрическом смысле, никоим образом не связываются с сознательным требованием построения удобного, самоуправляющегося социального порядка. Таким образом, два более или менее известных и значимых факта сосуществуют без всякой связи. Причина в следующем: соединение этих фактов немедленно потребует практических изменений в повседневной жизни. Невротический характер готов принять подобные изменения идеологически, но практически боится их; панцирь характера не позволит ему сменить привычный образ жизни; так, он согласится с критикой иррациональности общества и науки, но практически не будет стремиться к переменам ни в себе, ни в обществе в соответствии со своей же критикой; следовательно, он не организует социальный центр необходимых реформ. Более того, часто случается, что теоретическое согласие на практике превращается в яростное сопротивление тому, кто действительно вносит перемены. В данном случае границы между невротическим характером и чумным индивидом теряют четкость.

Индивид, страдающий эмоциональной чумой, не удовлетворяется пассивным отношением к проблеме; он отличается от невротического характера более или менее жизнеразрушающей социальной активностью. Его мышление совершенно размыто иррациональными концепциями и определено иррациональными эмоциями. Верно, что, как и при генитальном характере, его мышление полностью соответствует его действиям (в отличие от невротического характера, где мышление и действие разъединены); но при эмоциональной чуме выводы всегда готовы еще до завершения мыслительного процесса; мышление не служит средством достижения верного решения, как в рациональном мире; оно необходимо, скорее, для того, чтобы подтвердить уже существующее иррациональное решение и рационализировать его. Это обычно называется "предрассудком"; но обычно не учитывается, что предрассудок имеет социальные последствия значительной силы, что он широко распространен и практически является синонимом явлений, именуемых "инерция и традиция"; он нетерпим, то есть не терпит рационального мышления, которое может покончить с ним, следовательно, мышление эмоциональной чумы недоступно аргументам; оно имеет свои собственные приемы в своем собственном мире, свою собственную "логику" и именно по этой причине производит впечатление рациональности, не являясь рациональным. Строгий, авторитарный воспитатель, например, совершенно верно и справедливо укажет на существующую неуправляемость детей. В данных узких рамках его заключение выглядит верным Если же рационально мыслящий человек объяснит, что эта неуправляемость является результатом именно иррационального мышления в воспитании, то это приведет, естественно, к блокированию мыслительного процесса; именно в этом виден иррациональный характер чумы.

Другой пример. Морализаторское подавление сексуальности создает вторичные стимулы, а вторичные стимулы делают морализаторское подавление необходимым. Каждое заключение здесь логично. Если же защитнику необходимости подавления предложить убрать вторичные стимулы путем естественного удовлетворения, это явится вторжением в систему мышления чумного индивида, на которое он отреагирует типичным для него образом — не инсайтом и коррекцией, а иррациональными аргументами, молчанием или даже ненавистью. Ему эмоционально важно, чтобы подавление, как и вторичные стимулы, продолжали существовать. Как ни парадоксально это может показаться, но причина проста: он боится естественных импульсов. Этот страх действует, подобно иррациональному мотору, приводящему в движение всю систему мышления, являющегося рациональным, насколько это возможно; и именно этот страх побуждает его к действию, если его социальной системе угрожает серьезная опасность.

b) В действии

При генитальном характере мотив, цель и действие находятся в гармонии; мотивы и цели имеют рациональную, то есть социальную, цель. Мотивы и цели, на основе их прежде всего биологической природы, стремятся к улучшению условий жизни, как своих, так и других людей; это то, что мы называем "социальным достижением".

При невротическом характере способность к действию сильно редуцирована, поскольку мотивы лишены аффекта или противоречивы. Поскольку невротик обычно сильно подавляет свою иррациональность, ему приходится постоянно с ней бороться. Именно это и редуцирует его способность к действию. Он боится позволить себе действовать, поскольку опасается, что в нем могут проявиться садистические или какие-либо другие патологические импульсы. Обычно он страдает, осознавая свою неспособность к полноценному функционированию, однако не проявляет зависти к здоровым индивидам. Его точка зрения такова: "Мне не повезло в жизни, и мои дети должны жить лучше, чем я" Подобное отношение делает его сочувствующим, но бесплодным наблюдателем жизни. Он не препятствует прогрессу.

Что же касается индивидов, пораженных эмоциональной чумой, то ситуация здесь совершенно иная. Мотив действия всегда вымышлен, провозглашенный мотив никогда не соответствует истинному, и неважно, является ли истинный мотив сознательным или бессознательным. Так же не идентичны провозглашенная и реальная цели. Германский фашизм, например, провозглашал своей целью "сохранение мирной германской нации", но реальной целью — на основе структуры характера - была империалистическая война, передел мира и ничего более. Базовой характеристикой индивида, ведомого чумой, является его искренняя и честная вера в провозглашенные цель и мотив. Я хотел бы подчеркнуть, что невозможно понять структуру характера индивида, ведомого чумой, без серьезного понимания того факта, что он действует под влиянием структурной компульсивности; неважно, насколько благими могут быть его намерения, он может действовать только способом, определяемым эмоциональной чумой; действие подобного рода настолько же естественно для него, как потребность в любви для генитального характера, но индивид, ведомый чумой, под защитой своего субъективного убеждения не страдает от понимания вредоносности своих действий. Мужчина может потребовать опеку над своим ребенком, отлучив его от матери, своей жены, которая была ему неверна и которую он ненавидит; поступая таким образом, он честно верит, что действует "в интересах ребенка"; он не сможет изменить свою точку зрения, даже если ребенок, страдающий от разлуки с матерью, заболеет. Этот пораженный чумой отец создаст целую систему рациональных доводов, позволяющих ему поддерживать собственное убеждение, что он действует "исключительно в интересах ребенка"; его невозможно убедить в том, что истинным мотивом его поступка является садистическое наказание матери.

Индивид, ведомый чумой, в отличие от невротика, часто испытывает чувство зависти и смертельной ненависти ко всему здоровому. Старая дева, страдающая неврозом характера, живет в уединении и не вмешивается в любовную жизнь других женщин. Старая дева, ведомая чумой, напротив, не переносит, когда другие женщины счастливы в любви; как воспитатель, она сделает все, что в ее силах, чтобы ее подопечные были лишены возможности иметь счастливые любовные отношения. Это относится ко всем жизненным ситуациям. Чумной характер при любых обстоятельствах и любыми средствами будет стараться изменить свое окружение таким образом, чтобы оно не мешало его образу жизни. Он воспринимает все, что не соответствует его представлениям, как провокацию и соответственно борется с этим и ненавидит это. Особенно хорошо данная черта видна у аскетов. Их представление о жизни следующее: "Другие не должны быть счастливее меня, они должны страдать так же, как страдал я". Это основное отношение в каждом отдельном случае очень хорошо замаскировано под идеологию или теорию, которые очень логичны сами по себе, и требуется большой опыт и долгие размышления, чтобы определить истинное положение вещей. Следует сказать, что европейское воспитание полностью следует такому образцу.

с) В сексуальности

Для генитального характера сексуальная жизнь определяется основными законами биологической энергии. Для генитального характера естественно испытывать радость при виде счастья других людей в любви, так же как и оставаться равнодушным к извращениям и испытывать отвращение к порнографии. Генитальный характер легко определить по той легкости, с которой он устанавливает контакт со здоровыми детьми. Для его структуры естественно понимание того, что интерес детей и подростков по большей части сексуален и что требования, являющиеся результатом этого биологического факта, должны быть удовлетворены; подобное отношение спонтанно и не зависит от наличия знаний. В современной социальной жизни именно такие отцы и матери, если только они не живут в благоприятной, поддерживающей их обстановке, подвергаются опасности быть заподозренными в преступных намерениях. Они же заслуживают прямо противоположного отношения - максимальной социальной защиты. Они образуют такие центры в обществе, из которых однажды выйдут рационально действующие воспитатели и врачи; основу их жизни составляет ощущаемое ими счастье в любви. Однако сегодня родители, позволяющие детям жить по естественным, здоровым законам, подвергаются риску быть привлеченными к судебной ответственности каким-нибудь влиятельным аскетом и потерять своего ребенка.

Невротический характер живет в сексуальном воздержании или тайно предается извращениям. Его оргастическое бессилие сосуществует со стремлением к любви. Он равнодушен к тому, счастливы ли в любви другие люди. При столкновении с сексуальной проблемой его реакцией будет скорее беспокойство, чем ненависть. Его панцирь имеет отношение только к его собственной сексуальности, а не к сексуальности других. Его оргастические устремления часто вплетаются в культурные и религиозные идеалы, не принося ни вреда, ни пользы здоровью общества. Он обычно активен в, кругах или группах, не обладающих большим социальным влиянием. Многие представители этих групп имеют безусловную культурную ценность, но они не могут повлиять каким-либо образом на ментальную гигиену масс, поскольку массы относятся к вопросу естественной любовной жизни гораздо более конкретно и прямолинейно, чем они.

Только что описанная позиция сексуально безопасного невротического характера может, при определенных внешних обстоятельствах, в любое время принять форму эмоциональной чумы. Происходит обычно следующее: вторичные стимулы, сдерживаемые культурными и религиозными идеалами, прорываются наружу. Индивид, одержимый чумой, всегда склонен в сексуальности к садизму и порнографии. Для него характерны похотливость (из-за неспособности получать сексуальное удовлетворение) и садистическое морализаторство одновременно. Это заложено в его структуре, он не смог бы измениться даже при наличии знания и инсайта; на основе этой структуры он не может быть иным, кроме как порнографически похотливым и садистически морализирующим одновременно.

Это ядро структуры характера человека, одержимого эмоциональной чумой. Любой процесс, вызывающий оргастические стремления и, следовательно, страх оргазма, вызывает у него сильную ненависть. Требование аскетизма направлено не только против себя самого, но более того, садистически, против естественной любовной жизни других людей. Движимые чумой индивиды склонны организовываться в социальные круги. Подобные круги становятся центрами общественного мнения, для которых характерно крайне нетерпимое отношение к вопросам естественной любовной жизни. Подобные центры существуют везде и хорошо известны. Они сурово преследуют любое проявление естественной любовной жизни, прикрываясь словами о "культуре" и "морали". С течением времени они выработали особую технику дискредитации, но об этом позже.

Клиническое исследование не оставляет сомнения, что для этих кругов, объединяющих одержимых чумой людей, сплетни и клевета являются извращенным способом сексуального удовлетворения. Таким образом, сексуальное удовлетворение достигается при исключении естественной генитальной функции. Гомосексуальность, половые акты с животными и другие извращения особенно часто встречаются в этих кругах. Садистическое осуждение направлено против естественной, а не против извращенной сексуальности других людей. Более того, в особо жестокой форме оно направлено на естественную сексуальность детей и подростков. В то же время оно слепо к проявлениям извращенной сексуальности. На совести людей, вершащих тайный суд над сексуальностью других, много человеческих жизней.

d) В работе

Человек с генитальным характером активно следует за развитием рабочего процесса. Рабочему процессу предоставляется возможность развиваться самостоятельно. Интерес направлен на сам процесс труда; результат труда приходит без особого усилия, спонтанно. Продукт, являющийся результатом рабочего процесса, — важная характеристика биологической радости от труда. Осознание подобных фактов и представлений вызывает резкую критику в адрес всех существующих ныне методов раннего воспитания, при которых деятельность ребенка предопределена заранее ожидаемым результатом его труда. Предвосхищение результата и жесткая детерминированность самого процесса труда губит воображение ребенка, а следовательно, его продуктивность. Биологическая радость от работы сочетается со способностью испытывать энтузиазм. Компульсивное морализаторство не выносит истинного энтузиазма, а только мистический экстаз. Ребенок, который должен построить уже заданный дом из уже заданных блоков в заданной манере, не может использовать свое воображение и, следовательно, развить энтузиазм. Нетрудно представить, что эта основная черта авторитарного воспитания существует вследствие страха взрослых перед получением удовольствия; она всегда подавляет детскую радость в работе. Генитальный характер всегда направляет других в работе своим примером, а не навязыванием конечного результата и способов его достижения. Это предполагает вегетативную подвижность и способность позволить себе действовать.

Человек с невротическим характером более или менее ограничен в своей работе. Его биологическая энергия в основном используется для защиты от извращенных фантазий. Его проблемы возникают из-за неправильного использования биологической энергии. Работа, исполняемая невротическим характером, обычно делается автоматически и лишена радости. Поскольку невротический характер неспособен испытывать истинный энтузиазм, он воспринимает детскую способность к этому как "неправильную"; таким же образом он стремится, в невротически-компульсивной манере, определять работу других.

Индивид, страдающий чумой, ненавидит работу, воспринимает ее как бремя. Он избегает всякой ответственности, а особенно работы, связанной с терпеливой настойчивостью. Он может мечтать о написании важной книги, создании необычайной картины, работе на ферме, но, поскольку он не способен работать, он избегает постепенного органического развития, присущего любому рабочему процессу. По этой причине он стремится стать идеологом, мистиком или политиком, другими словами, он стремится к деятельности, не требующей терпения и органического развития, он может стать и праздным скитальцем. Внутри себя он создает готовую картину жизни, сотканную из невротических фантазий; поскольку сам он не способен трудиться, он хочет заставить окружающих трудиться над созданием этой патологической картины жизни. То, что американцы называют "боссом", в отрицательном смысле этого слова является продуктом подобного стремления. Генитальный характер, направляющий коллективный трудовой процесс, спонтанно подает другим пример: работает больше других. Индивид, ведомый чумой, наоборот, стремится работать меньше других; чем меньше его способность к труду, тем меньше, как результат, его уверенность в себе, тем больше он стремится указывать другим, как работать.

В силу необходимости вышеприведенное разделение схематично. В реальной жизни каждый генитальный характер несет в себе черты невротического характера и его чумные реакции; также и каждый индивид, ведомый чумой, имеет возможности генитального характера. Опыт оргонотерапии не оставляет сомнений в том, что индивиды, страдающие эмоциональной чумой, попадающие в категорию "moral insanity" , не только в принципе излечимы, но и способны развивать выдающиеся способности в области интеллекта, работы и сексуальности. Это еще раз подтверждает, что термин "эмоциональная чума" не подразумевает какого-либо унижения. За период более чем 30-летней биопсихиатрической работы я пришел к выводу, что чаще всего жертвой эмоциональной чумы становятся индивиды, обладающие большим количеством биологической энергии. Именно высокое энергетическое напряжение делает индивида жертвой этой болезни, поскольку наличие жесткого мышечного панциря и панциря характера не позволяет ему развиваться естественным путем. Индивид, страдающий эмоциональной чумой, является продуктом авторитарно-компульсивного воспитания, он восстает против него и добивается гораздо большего успеха, чем спокойный и отстраненный невротик. Его отличие от генитального характера в том, что его восстание не имеет общественной цели и не может привести к рациональным изменениям и улучшению общества. Его отличие от невротического характера в том, что он не отстраняется.

Генитальный характер устраняет свои чумные реакции двумя способами: во-первых, в силу своей рациональной структуры характера он воспринимает собственные чумные реакции как чуждые и бессмысленные. Во-вторых, он настолько прочно закреплен в рациональном процессе, что мгновенно осознает опасность, идущую от иррациональных тенденций. Это позволяет ему рационально контролировать себя. Индивид, страдающий чумой, получает столько вторичного садистического удовольствия от своего поведения, что он совершенно недоступен для какой-либо коррекции. Все действия здорового индивида подпитываются из резервуара биологической энергии. Верно, что и действия индивида, пораженного чумой, имеют тот же источник, но каждое действие должно пройти через характерологический и мышечный панцирь; в результате самые благие намерения превращаются в антисоциальные и иррациональные действия. Проходя через панцирь, действия изменяют свои функции: импульс начинается с рационального намерения; наличие панциря делает естественное и органичное развитие импульса невозможным; это воспринимается индивидом как непереносимый запрет; чтобы как-то себя выразить, импульсу необходимо пробить панцирь; во время этого теряются первичное намерение и рациональная цель. Результат действия уже очень мало напоминает первичное рациональное намерение; оно отражает разрушительную силу, которую необходимо привлечь для проникновения сквозь панцирь. Жестокость индивида, страдающего чумой, находится, таким образом, в зависимости от неспособности пробить характерологический и мышечный панцирь. Разрушение панциря невозможно, потому что чумное действие не обеспечивает ни оргастической разрядки, ни рациональной уверенности в себе. Итак, многие противоречия в структуре характера индивидов, страдающих чумой, могут быть легко поняты. Такой индивид может стремиться к любви и даже найти женщину, которую, как он думает, он любит. Когда же обнаруживается его неспособность любить, он впадает в садистическую ярость, обращая ее против себя или против любимой женщины, ярость, которая нередко приводит к убийству.

Основной характеристикой чумного индивида является противоречие между сильным стремлением к жизни и неспособностью реализовать себя соответствующим образом из-за наличия панциря. Внимательный наблюдатель отметит, что для европейского политического иррационализма было характерно именно такое противоречие: самые лучшие намерения при компульсивной логике привели к деструктивным результатам.

Ниже мы попытаемся проиллюстрировать данную дифференциацию на повседневных примерах. В качестве первого примера возьмем "борьбу за ребенка", часто возникающую при бракоразводных процессах. Можно ожидать проявления трех возможных реакций: рациональной, невроза характера и чумной реакции.

a.  Рациональная реакция

Отец и мать борются за здоровое развитие ребенка, исходя из рациональных побуждений и используя рациональные средства. Они могут прийти к согласию относительно того, с кем останется ребенок или же могут иметь совершенно различные мнения по этому поводу В любом случае в интересах ребенка они не будут использовать закулисные методы. Они откровенно поговорят с ребенком и предоставят ему возможность самому принять решение. Они будут руководствоваться не собственным стремлением иметь права на ребенка, а его желанием. Если один из родителей болен психически или страдает алкоголизмом, то ребенок должен осознать это как несчастье, которое нужно перенести. Единственный мотив поступков здесь - не нанести вреда ребенку Позиция определяется отказом от собственных интересов.

1. b.                     Невротический характер

Борьба за ребенка полна самых разных рассуждений, например, страхом перед общественным мнением. Это определяется не только интересами ребенка, но и адаптацией к общественному мнению. Пациенты с неврозом характера всегда придерживаются общепринятых представлений, например, что ребенок всегда должен оставаться с матерью или же этот вопрос должен решаться через суд. Если один из партнеров болен психически или страдает алкоголизмом, то обычно этот факт замалчивается, в результате чего страдают и другой партнер, и ребенок, поскольку развода избегают. Мотивом подобного поведения служит девиз "Не следует давать повода для подозрений". Позиция определяется отчуждением.

 

1. c.                      Эмоциональная чума

Интерес ребенка как основной мотив борьбы здесь только провозглашается, но не выполняется. Истинным мотивом является месть партнеру, лишение его удовольствия общаться с ребенком. Борьба ведется при помощи клеветы, невзирая на то, болен или здоров партнер. То, что интересы ребенка совершенно не учитываются, видно из того, что любовь ребенка к другому родителю не принимается во внимание. Для того чтобы оторвать ребенка от партнера, партнера объявляют психически больным или алкоголиком, не важно, является это правдой или нет. В результате ребенку причинен вред, мотивом служит разрушительная месть партнеру и доминирование над ребенком, а не любовь к нему.

Подобный пример может иметь огромное количество вариаций, но его основные черты всегда сходны и имеют общее социальное значение Рациональная юрисдикция, безусловно, приняла бы во внимание подобные рассуждения при рассмотрении дела. Можно предположить, что число разводов возросло бы, и, безусловно, только правильно обученный психиатр или педагог могут оценить размах урона, нанесенного эмоциональной чумой при разводах.

Возьмем другой пример, где реакции эмоциональной чумы проявляются еще ярче: неверность любовного партнера.

a.  Рациональная реакция

В случае действительной "неверности" любовного партнера здоровый индивид может отреагировать тремя способами: 1) расстаться с партнером; 2) попытаться вернуть партнера; 3) проявить терпимость, если новые отношения не имеют серьезного характера. В подобной ситуации здоровый индивид не впадает в невротическое состояние, не заявляет претензий на собственность и проявляет гнев только в том случае, если происходящее выходит за рамки приличий.

b.  Невротическая реакция

Неверность либо переносится мазохистски, либо панцирь не позволяет осознать ее. Существует сильный страх сепарации. Очень часто человек уходит в невротическое заболевание, алкоголизм, истерию или отчуждение.

c.  Реакция носителя эмоциональной чумы

Неверность, как правило, является результатом не влюбленности в другого человека, а усталости от партнера или желания отомстить ему. Обманутый партнер предпринимает самые разные попытки удержать неверного партнера дома, сломить его истерическими припадками, дикими сценами или нанимает детектива для слежки за ним. Часто партнер уходит в алкоголизм, но истинным мотивом является не любовь к партнеру, а потеря власти и обладания.

Трагедии ревности занимают большое место среди реакций эмоциональной чумы. В настоящее время не существует каких-либо медицинских» социальных или юридических представлений и средств, принимающих во внимание эту огромную область безнадежности и отчаяния.

Сейчас мы перейдем к рассмотрению наиболее впечатляющего и типичного способа реагирования эмоциональной чумы, который мы назовем специфической чумной реакцией.

Излюбленным средством действия специфической чумной реакции является использование сексуальной, то есть моральной, дискредитации. Она действует таким же образом, как и механизм зашиты при бреде преследования: в этом случае извращенный импульс, пробивший панцирь, переносится на людей и объекты внешнего мира. То, что в действительности является внутренним импульсом, ложно понимается как внешняя угроза. То же верно и для ощущений, исходящих от потоков оргоновой плазмы: то, что для здорового индивида является частью радостного ощущения жизни, для шизофреника — как результат наличия панциря характера — мистической машиной, которую враги якобы используют для уничтожения тела пациента электрическими потоками. В психиатрии хорошо известны эти бредовые защитные механизмы. Ошибка, совершаемая психиатрией, состоит в отнесении этих симптомов только к психотическим пациентам. Она не учитывает тот факт, что именно этот защитный механизм используется в социальной жизни в форме специфической реакции носителей эмоциональной чумы. Сейчас мы в этом разберемся.

Биофизический механизм действует следующим образом: компуль-сивный морализм в воспитании и в жизни порождает сексуальную похотливость. Это не имеет ничего общего с естественным стремлением к любви, а представляет собой настоящий вторичный импульс, подобно садизму или мазохизму. Поскольку естественного радостного восприятия жизни больше не существует, похотливость и клеветничество занимают освободившееся место в форме вторичного компульсивного стимула. И подобно шизофренику, проецирующему свои оргоновые потоки и извращенные импульсы на других людей и воспринимающему их уже как внешнюю угрозу, также и индивид, страдающий эмоциональной чумой, проецирует свои извращения и похоть на других людей. В отличие от психотика он не переживает свои спроецированные импульсы мазохистски, как угрозу. Скорее наоборот, он пользуется слухами и клеветой садистически, приписывая другим то, что он не решается признать в себе. Это верно как для истинной генитальности, так и для вторичных, извращенных импульсов. Образ жизни здорового индивида напоминает индивиду, страдающему эмоциональной чумой, о его генитальной слабости и представляет угрозу его невротическому равновесию. Все, что ему остается делать, это в соответствии с принципом кислого винограда смешать с грязью здоровую сексуальность других людей. Поскольку он не в состоянии полностью скрыть свою похотливость за этическим морализаторством, он приписывает эту черту своей жертве, о которой он распускает слухи. В каждом подобном случае чумной реакции обнаруживаются именно эти характеристики, приписанные здоровым индивидам, против которых безуспешно борется внутри самого себя индивид, страдающий эмоциональной чумой, или же живет с этим, мучаясь приступами совести.

Ниже мы покажем, как действует специфическая чумная реакция, на нескольких примерах из повседневной жизни.

Существует тип "интеллектуала", который постоянно рассуждает о "культурных ценностях". Такие люди часто цитируют классиков, совершенно не понимая серьезности проблем, о которых говорили, например, Гёте или Ницше. В то же время они циничны и считают себя современными и либерально настроенными, не ограниченными условностями. Поскольку они неспособны испытывать серьезные чувства, они воспринимают сексуальную любовь как некую игру, повод для острот, для рассказов о "вчерашних подвигах" и т. п. Серьезному слушателю, знающему всю меру сексуального страдания общей человеческой массы и ту деструктивную роль, которую играет несерьезное отношение к сексуальности, ясно, что подобная распущенность происходит от сексуального голода как результата оргастического бессилия.

Такие "культурные" индивиды склонны рассматривать сексуальную экономику, которая — несмотря на все возможные препятствия — всерьез борется с эмоциональной чумой среди людей, в качестве продукта потревоженного сознания. Они продолжают говорить о "культурных ценностях", которые должны поддерживаться, но они впадают в ярость, когда кто-либо переводит это понятие на язык масс. Однажды подобный индивид встретился с женщиной, которая собиралась учиться у меня. Когда они заговорили об этом, он предостерег ее от подобного шага, негативно отзываясь о моей работе и говоря, что не послал бы ко мне и своего злейшего врага, поскольку я являюсь "директором борделя без лицензии". Затем он сразу же "прикрыл" свое заявление упоминанием о том, что я отличный клиницист. Подобная дискредитация, несущая в себе все признаки эмоциональной чумы, конечно же потерпела поражение. Женщина все равно пришла ко мне изучать педагогику сексуальной экономики и вскоре поняла природу того, что мы называем эмоциональной чумой.

В подобных ситуациях трудно оставаться объективным и корректным. Однако нельзя поддаваться вполне понятному импульсу вступить в борьбу с таким индивидом, пытающимся запятнать ваше имя. Игнорирование подобного происшествия сыграет на руку клеветнику, поскольку позволит ему продолжать и далее свою деятельность. С ним можно бороться через суд, но это будет означать борьбу на его же уровне, а не медицинским способом. Тем самым пострадавший оставляет все как есть, рискуя, что еще какой-нибудь индивид, страдающий эмоциональной чумой, узнает об этом, и тогда один из их "научных историков" прославит вас в веках как "директора борделя". Дело это достаточно важное, поскольку многие честные и серьезные начинания были уничтожены именно эмоциональной чумой. Это делает борьбу с эмоциональной чумой социальной необходимостью, поскольку она опасней тысячи ружей. Достаточно прочитать в "Истории материализма" Ланге о клевете, обрушившейся на Ламетри, ставшего пионером изучения естественных наук в XVII веке. Он не только верно понял основные связи между восприятием и физиологическими стимулами, но даже верно описал связь между психосоматическими проблемами и биологическим сексуальным процессом. Это было слишком для филистимлян, которых существует гораздо больше, чем честных и смелых исследователей. Они распространили слух, что Ламетри смог развить подобную теорию только потому, что он был "распутник". Из этих же источников до нас дошли слухи, что он умер, подавившись огромным куском пирога. Это не просто чепуха с медицинской точки зрения. Это типичный пример слухотворчества эмоциональной чумы. Слух, подхваченный индивидами, неспособными к получению удовольствия, переходит к их потомкам, марая честное имя без всякой причины. Ясно видно, насколько катастрофична роль, которую эмоциональная чума играет в обществе.

Я приведу другой пример, в котором проекционный механизм эмоциональной чумы, в форме дискредитации, виден еще яснее. Еще в Норвегии я узнал о слухе, что я болен шизофренией и уже провел какое-то время в клинике для умалишенных. Приехав в Соединенные Штаты в 1939 году, я обнаружил, что слух этот уже широко распространился и здесь, даже более, чем в Европе, где моя работа имела большую известность. Затем стало ясно, что слух имеет один и тот же европейский источник, это был человек, вскоре переехавший в Америку .

В этой ситуации содержалась большая доля иронии: тот человек вскоре после моего разрыва с Психоаналитической ассоциацией перенес нервный срыв и провел некоторое время в клинике, что явилось для него шоком. Он находился в сложном положении: с одной стороны, он понимал значение моих научных исследований, с другой стороны, он был неспособен порвать с организацией, взгляды которой противоречили моим исследованиям. Как обычно происходит в подобных случаях, он постарался переместить внимание с себя на меня, уже находившегося в центре опасной и развернутой полемики. Он был настолько уверен в моем провале, что не смог удержаться от последнего толчка. Его реакция была именно специфической чумной реакцией. Я никогда не был психотиком и не находился на излечении в клинике. Более того, переносимые мной огромные нагрузки не влияют на мою способность любить и работать.

В конце концов, психическое заболевание не является позором само по себе. Как любой порядочный психиатр, я всегда сочувствовал душевнобольным и часто даже испытывал уважение к их душевным конфликтам. Пациент, страдающий душевным расстройством, гораздо более серьезен, ближе к жизни, чем социально опасный индивид, страдающий эмоциональной чумой. Подобная клевета имела целью уничтожить меня и мою работу. Несколько раз она ставила меня в опасное и трудное положение. Например, при работе со студентами у меня появилось дополнительное задание — убедить их в том, что я не психотик. На некоторых фазах оргонотерапии специфическая реакция эмоциональной чумы проявлялась самым типичным образом: как только пациент или студент входит в контакт с плазменными потоками, он начинает испытывать сильный страх оргазма. На этой стадии оргонотерапевт обычно превращается в "грязную сексуальную свинью" или "сумасшедшего" Я хочу подчеркнуть, что подобная реакция возникает во всех случаях.  Многие студенты слышали о моем "сумасшествии".

Теория сексуальной экономики настолько революционна, что очень просто назвать ее "безумной". Следует сказать, что из-за этого слуха ситуация осложнилась до такой степени, что стала опасной для жизни. Подобные последствия действия чумной реакции должны быть обезврежены любыми легальными способами. Только благодаря моему клиническому опыту мне удалось справиться с опасностью.

Когда несколько лет спустя было признано, что диагноз "шизофрения" несовместим с проделанной мной научной работой, наш сплетник изменил свое утверждение почти юмористическим образом: он заявил, что я "излечился" от шизофрении.

Специфические реакции эмоциональной чумы особенно регулярно проявляются в политической жизни. В недавних исторических событиях мы видели, как империалистические диктаторские режимы при каждом новом акте агрессии приписывали своим жертвам именно те намерения, которые они сами стремились осуществить. Так, Польша была обвинена в планировании тайного нападения на Германский рейх, а тому для "предотвращения" подобного нападения пришлось напасть первым и т. п.

Если мы перенесемся всего на несколько десятилетий назад, то вспомним о знаменитом деле Дрейфуса: высокие чины французского генерального штаба продали планы Германии, а чтобы скрыть это, обвинили ни в чем не повинного капитана Дрейфуса и сослали его на далекий остров. Без мужественного поступка Золя никто бы никогда и не узнал об этой специфической чумной реакции. Если бы политика не управлялась до такой степени законами эмоциональной чумы, подобные катастрофы не происходили бы никогда. Но поскольку эмоциональная чума в большой степени управляет формированием общественного мнения, ей удается снова и снова представлять свои деяния как печальные неудачи правосудия, чтобы действовать вновь и вновь.

Если серьезно заняться изучением того, как действует эмоциональная чума в высокой политике, то становится трудно верить в историю. Следует спросить себя — возможно ли, чтобы клерикализм политического диктатора или любовное приключение короля были способны повлиять на благополучие и благосостояние последующих поколений, миллионов людей? Действительно ли иррационализм в социальной жизни заходит так далеко? Возможно ли, чтобы миллионы взрослых, трудолюбивых людей не знали этого или даже отказывались знать это?

Эти вопросы кажутся странными только потому, что последствия эмоциональной чумы настолько фантастичны, что в их существование трудно поверить. Человеческий разум отказывается верить, что подобная неразумность может существовать. Именно гигантская нелогиность социальных условий и делает возможным их существование. Я хотел бы попросить читателя отнестись к противоречию между огромностью и невообразимостъю эмоциональной чумы настолько серьезно, насколько это возможно. Я глубоко уверен, что ни одно социальное зло не может быть стерто с лица Земли до тех пор, пока общественное сознание отказывается принять тот факт, что неразумность существует, и она настолько огромна, что практически не видна. В сравнении с колоссальностью социальной бессмыслицы, постоянно питаемой глубоко укоренившейся эмоциональной чумой, основные социальные функции, которые управляют жизненным процессом — любовь, работа и знание, кажутся карликовыми; более того, они представляются социально смешными. Это нетрудно увидеть.

Как известно из обширного медицинского опыта, проблема подростковой сексуальности, будучи нерешенной, имеет гораздо более серьезное воздействие на общественную жизнь и моральную идеологию, чем, например, закон о тарифах. Представим парламентария, который, будучи еще и врачом, представит для парламентской дискуссии проблему пубертата. Представим, что парламентарий, получив отказ, применит метод обструкции. Этот пример ясно показывает основное противоречие между повседневной человеческой жизнью и административной формой, управляющей ею. Если мы рассмотрим проблему спокойно и на основе фактов, то мы увидим, что нет ничего необычного в парламентском обсуждении проблемы пубертата. Каждый, включая членов парламента, прошел через ад сексуальной фрустрации в пубертатный период. Ничто в жизни не может сравниться с этим конфликтом по важности и тяжести. Рациональное решение проблемы пубертатного периода разом искоренило бы часть социальных проблем, таких, как подростковая преступность, страдания, сопровождающие разводы, и мучения, причиняемые воспитанием в раннем детстве, и т. п. Таким образом, нам следовало бы принять тему, предложенную нашим гипотетическим парламентарием, как разумную и полезную. Однако мы постараемся избежать ее. Что-то внутри нас не позволяет нам публично обсуждать эту проблему в парламенте. Это "что-то" и есть намерение и эффект социальной эмоциональной чумы, постоянно стремящейся к самосохранению и сохранению своих институтов. Она разделила социальную жизнь на частную и официальную. Частная жизнь отсутствует на официальной сцене. Фасад официальной жизни асексуален, внутренняя же ее часть полна перверсий и порнографии. Если бы этого глубокого разделения не существовало, то официальная жизнь соответствовала бы частной жизни и давала бы верное представление о повседневной жизни больших социальных групп. Подобное объединение жизни в единое целое было бы несложно провести. Но тогда перестал бы существовать один важный сектор в социальной жизни, который не только не способствует общественной жизни, но и ставит ее на грань катастрофы. Сектор, носящий название "высшая политика" во всех аспектах.

Поддержание пропасти между настоящей жизнью социального организма и его официальным фасадом есть именно то, что яростно защищается эмоциональной чумой. Как раз поэтому эмоциональная чума регулярно проявляет деструктивность, когда проблема существующей пропасти обсуждается с рациональных позиций. Снова и снова представители высшей политики выступают против распространения сексуально-экономических представлений о связи между биологическим организмом человека и государством. В своей самой мягкой форме их аргументы звучат приблизительно так: "Эти "философы секса" являются аморальными, периодически вскрывающимися язвами на теле общества. К несчастью, верно, что животное, человек обладают сексуальностью, этот факт вызывает сожаление. Что же касается остального, то сексуальность — не все в жизни. Существуют другие, более важные вещи, такие, как политика и экономика. Секс-экономика преувеличивает. Благосостояние наше будет гораздо выше без нее".

 

Подобные аргументы регулярно встречаются при лечении индивидуальной биопатии или обучении студентов. Это недвусмысленно указывает на то, что подобные аргументы происходят от страха перед оргазмом и приводятся в попытке сохранить свою отстраненность и воздержание. Встретившись с подобным аргументом при публичном выступлении, например по ментальной гигиене*, невозможно разоружить представителей культурных и других "ценностей", указав им на их собственный панцирь и страх получить удовольствие. Сделавший это секс-экономист обнаружит, что все собравшиеся настроены против него, поскольку все они имеют эти черты, и, соответственно, все иррациональные аргументы будут основываться на этом факте. Это тот вопрос в диспуте, который приводит к поражению многих врачей и педагогов. Но существует непобедимый, чисто логический аргумент, который, в соответствии с нашим опытом, приводит к успеху.

Мы согласны с нашими противниками: совершенно верно, что сексуальность не все в жизни. Мы даже добавим к этому, что у здорового индивида сексуальность не является темой для разговора и центром постоянных размышлений. Почему же тогда, задаем мы вопрос, сексуальность занимает центральное место в жизни и мыслях людей? Приведем пример.

Ясно, что циркуляция пара является основным условием функционирования фабрики. Тем не менее рабочие не задумываются о циркуляции пара, они полностью сконцентрированы на производстве продукции. Энергия пара — действительно не "все"; существуют другие, более важные интересы, например производство станков и т. п. Но представим себе, что система подачи пара повреждена; энергия перестает циркулировать, станки останавливаются, работа прекращается. Теперь внимание рабочих целиком сконцентрировано на проблемах движения энергии и на том, как его можно восстановить. И вот некоторые из них говорят: "Эта глупая тепловая теория преувеличивает роль пара. Да, пар важен, но, Боже мой, это же не все. Разве у нас нет других интересов, и потом, надо учитывать экономический фактор". В данном случае над "умниками" просто посмеются и постараются восстановить ток энергии, а уже потом думать о "других вещах".

В подобном же положении находится и проблема сексуальности в нашем обществе. У подавляющего числа людей поток биологической, сексуальной энергии поврежден. Именно это является причиной того, что биосоциальный механизм общества не функционирует совсем или же с перебоями. По этой причине существуют такие явления, как иррациональная политика, массовая безответственность людей, биопатии, убийства, короче, эмоциональная чума. Если бы все люди могли удовлетворять свои естественные сексуальные потребности без помех, не существовало бы разговоров о сексуальных проблемах. Тогда было бы справедливо говорить о "существовании других интересов".

Титанические усилия сексуальной экономики состоят именно в том, чтобы помочь этим так называемым "другим интересам" занять подобающее им место. Тот факт, что сегодня все вращается вокруг сексуальности, верно указывает на то, что в потоке сексуальной энергии человека имеются серьезные нарушения, а следовательно, нарушения есть и в его биосоциальном функционировании. Сексуальная экономика стремится открыть сдерживающие клапаны, освободить ток биологической энергии, с тем чтобы "другие интересы", такие, как ясное мышление, естественная порядочность, работа, приносящая радость, могли бы функционировать; другими словами, чтобы сексуальность в ее порнографических формах перестала занимать все умы, как это происходит сегодня.

Нарушение в потоке энергии, как только что было показано, действует на основе биосоциального функционирования и, следовательно, управляет всеми функциями человека. Я сомневаюсь, что базальный биологический характер подобного нарушения был в полной мере осознан даже некоторыми оргонотерапевтами. Давайте изучим этот вопрос и отношение оргономии к естественным наукам на следующем примере.

Сравним естественные науки, которые не рассматривают базальное биологическое нарушение, только что описанное нами, с группой железнодорожных инженеров: эти инженеры написали много книг многие из которых очень подробные, о размерах и материалах дверей и окон, сидений и т. п.; о химических составляющих стали и дерева, силе тормозов, о скоростях, организации станций и т. п. Представим, что для них типично не учитывать одного - энергии пара и ее функционирования. Естественные науки не занимаются функциональным исследованием жизни. Они могут быть приравнены к этим инженерам. Оргономист не может делать свою работу до тех пор, пока он не поймет, что является инженером жизненного аппарата. Это не означает, что, как инженеры жизненного аппарата, мы должны заниматься только биосексуальной энергией. В этом нет ничего, что могло бы заставить нас чувствовать себя неполноценно. Наоборот, у нас есть все причины гордиться своей работой.

Может возникнуть вопрос, почему распространение такого заболевания, как эмоциональная чума, могло пройти незамеченным и так долго им оставаться. Дело в том, что именно незримость и является главной чертой эмоциональной чумы. Невозможность увидеть ее, понять ее намерения и приносит ей успех. Как я уже говорил ранее, именно размах эпидемии делал ее незаметной (Гитлер: "Чем больше ложь, тем охотнее ей поверят"). До развития оргономии не существовало научного метода для понимания и исследования эмоциональной чумы. Политика не только казалась разумной, никто не был склонен даже заподозрить ее в иррациональности, чума имела в своем распоряжении важные социальные средства предотвращения своего разоблачения.

В каждом случае лечения биопатии или изменения структуры характера врачом или педагогом мы сталкиваемся с эмоциональной чумой в форме реакции характерологического сопротивления. Таким образом, мы научились определять ее в клинических случаях. Клинический опыт полностью подтверждает наше убеждение, что всегда существует хоть одно человеческое существо, избежавшее влияния эмоциональной чумы.

Другой путь, который знакомит нас с реакциями эмоциональной чумы, — реакция на научные открытия оргономии. Носители эмоциональной чумы могут быть совершенно незнакомы с результатами наших исследований, но они чувствуют ее открытия в работах аналитиков характера, оргонотерапевтов и понимают, что это опасно для них-На это они отреагировали клеветой и специфической чумной реакцией еще задолго до того, как мы осознали, что вступаем в такую тяжелую борьбу, в какой еще не участвовали врачи и педагоги. Действуя скрытно и рационально, эмоциональная чума нашла способы остаться нераскрытой. Она вела себя, как преступник в вечернем платье, когда с него срывают маску. Она преуспевала в этом маскараде в течение веков. И так продолжалось бы и дальше, если бы она не проявилась слишком откровенно в форме диктатур и массовых эпидемий. Она развязала войну невиданных масштабов в придачу к хроническим, повседневным убийствам. Она пыталась скрыться за такими понятиями, как "интересы государства", "новый порядок", "требования государства или расы", физически больной мир годами верил ей. Но она раскрылась слишком откровенно. Она вступила в конфликт с естественным стремлением к жизни, присущим всем людям, поскольку не осталось ни одной семьи или профессии, не затронутых ею. То, что оргонотерапевт научился понимать и исправлять в своей практике, неожиданно слилось воедино с проявлениями мировой катастрофы. Основные черты больших и малых трагедий оказались одинаковыми. Таким образом, эмоциональная чума сама пришла на помощь естественным наукам, нескольким психиатрам и воспитателям. Мир стал задавать вопросы об эмоциональной чуме и ждал ответов. Мы даем их в соответствии с нашим знанием. Каждый совестливый человек найдет в себе признаки эмоциональной чумы и таким образом сможет понять, что же снова и снова приводит мир на грань катастрофы. "Новый порядок", как обычно, начинается в нашем собственном доме.

Раскрытие этих потаенных действий и механизмов жизненных нарушений имеет две цели: первая — исполнение долга перед обществом; если в случае пожара нарушается подача воды, то тот, кто знает, где находится повреждение, должен об этом сказать. Вторая — необходимо защитить будущее сексуальной экономики и оргонной биофизики от эмоциональной чумы. Мы почти склонны испытывать благодарность к тем, кто в 1930 году в Австрии, в 1932 и 1933 годах в Германии, в 1933 году в Дании, в 1934 году в Люцерне, в 1934 и 1935 годах в Дании и Швеции, в 1937 и 1938 годах в Норвегии и в 1947 году в США устроил травлю на честную, но простодушную работу по изучению структуры человека; благодарность за то, что мы покончили с простодушием и открыто взглянули на социально опасную, патологическую систему дискредитации и преследования. Если грабитель становится слишком беспечным, он рискует быть пойманным и лишиться заработка. Еще 10 лет назад носители и распространители чумы чувствовали себя в безопасности. Они были уверены в своей победе, и казалось, что они правы. Только большая сдержанность, глубокие корни в естественно-научной работе и независимость общественного мнения не дали им победить. Эмоциональная чума не успокоится до тех пор, пока не уничтожит великие достижения, плоды человеческого труда и стремление к правде. Не думаю, чтобы она преуспела или когда-либо преуспеет в этом. Впервые эмоциональная чума столкнулась не просто с порядочностью, но с необходимым знанием жизненного процесса, которое показало ей свою превосходящую силу. Именно сила и последовательность оргономической естественной науки позволила мне выстоять под ударами эмоциональной чумы. Если это стало возможным, то основные трудности были преодолены.

Что касается моей персоны и моей работы, то сообщу читателю следующее: невротизированные психоаналитики называют меня шизофреником, фашиствующие коммунисты борются со мной, как с Троцким сексуально распущенные личности обвиняют меня в содержании борделя, германская тайная полиция преследовала меня как коммуниста американская секретная полиция — как нацистского шпиона, матери, подавляющие своих детей, обвиняют меня в их совращении, шарлатаны от психиатрии считают меня шарлатаном, будущие спасители мира называют меня новым Иисусом или Лениным. Все это может быть лестным или нет. Кроме того, я занят работой, которая отнимает все мое время и силы: работой по исследованию иррациональной структуры человека и изучению космической жизненной энергии, открытой много лет назад; короче, моей работой в оргономии.

Великие писатели и поэты описали эмоциональную чуму и пытались с ней бороться с момента ее появления. Однако эти великие литературные достижения остались в целом без всяких социальных последствий. Они не были ни организованы, ни превращены в социальные институты. Верно, что были воздвигнуты памятники в честь этих мастеров литературы, но скорее всего эмоциональная чума преуспела в строительстве гигантского музея, где все достижения закрыты на замок, спрятаны администрацией, достижения, каждое из которых могло бы послужить основой для строительства разумного мира, если бы к ним отнеслись серьезно и практически. Таким образом, я далеко не первый человек, пытающийся понять эмоциональную чуму и бороться с ней. Я только полагаю, что был первым, кто благодаря открытию оргона создал естественно-научную базу для понимания и лечения эмоциональной чумы.

Сегодня, после пяти, восьми, десяти и четырнадцати лет различных неожиданных и непонятных катастроф, моя позиция заключается в следующем: как бактериолог видит свою работу в уничтожении инфекционных заболеваний, так и работа медицинского оргономиста заключается в раскрытии природы эмоциональной чумы и борьбе с ней как с вездесущей болезнью. Мир скоро привыкнет к этой новой форме медицинской работы. Люди научатся различать эмоциональную чуму в себе и вне себя и будут обращаться в научные центры, а не в полицию, к окружному прокурору или партийному лидеру. Полиция, окружные прокуроры заинтересованы в том, чтобы уметь справляться с проявлениями эмоциональной чумы в себе и вне себя. Полиция и окружной прокурор имеют дело с биопатической преступностью, но сталкиваются с ощущением беспомощности перед массовой биопатией человечества. Мы хотим установить точное различие между теми, кто использует полицию для дискредитации и преследования, использует как аргумент в разрешении споров, и теми, кто приводит научные аргументы. Это ясно показывает, кто одержим эмоциональной чумой, а кто нет.

Я верю, что пришло время, когда беспомощность перед лицом эмоциональной чумы начинает проходить. До настоящего времени человек испытывал на себе ее влияние, подобно влиянию камня, падающего с крыши, — если повезет, то он пролетит мимо, если не повезет, то убьет или покалечит. Теперь мы знаем, что камни не падают просто так. Мы знаем, что в любом случае существует некто, кто, спрятавшись, провоцирует падение камня. После этого все происходит само по себе.

Если какой-либо врач подает в суд на оргономиста из-за его "нелегальной деятельности"; если политик заявляет на оргономиста в полицию по причине "неуплаты налогов", или "совращения детей", или "шпионажа", или "троцкизма"; если мы слышим сплетни, что тот или иной оргономист является психотиком, соблазняющим пациентов, что он содержит бордель и т. п., то мы знаем, что имеем дело с эмоциональной чумой, а не с научной дискуссией. Институт Оргона с его требованиями к обучению и повседневной работе является гарантией обществу, что именно мы боремся против этих основных черт эмоциональной чумы.

Мы не верим в возможность удовлетворительного человеческого существования до тех пор, пока психиатрия и педагогика не начнут беспощадную борьбу с вселенской эмоциональной чумой, как борются с крысами переносчиками бубонной чумы. Обширное и честное клиническое исследование делает недвусмысленно ясным тот факт, что только восстановление естественной любовной жизни детей, подростков и взрослых способно уничтожить в мире невроз характера, а вместе с неврозом характера и эмоциональную чуму во всех ее проявлениях.